Теорию - на свалку

Автор: Ваннах Михаил
Опубликовано в журнале "Компьютерра" №15 от 15 апреля 2008 года

Наука - не говоря уже о фальсифицировании теорий - феномен сугубо специфический, принадлежащий европейской иудео-христианской цивилизации. И возникший достаточно поздно - в Новое время, когда Европа стала лидером глобальной экономики.

Эпоха географических открытий

Вообще-то, такое случалось и раньше. Гдето на рубеже VI и V веков до Х.Э. карфагенский сенат снарядил шестьдесят галер с тридцатью тысячами "пассажиров" для основания поселений на западном берегу Ливии, ныне Африки, под началом Ганнона.

Пройдя между столпами Мелькарта, верховного бога города Тира, ныне Геркулесовыми столбами - ведь в схватке за лидерство морских держав на Средиземноморье, победителем стал Рим с его Геркулесом, - флот вышел в Атлантику. Открыв мимоходом один из Канарских островов, Ганнон пошел вдоль Африки, одновременно все больше вторгаясь в область небылиц. Его мореходы поймали (подозреваю, что для традиционных матросских утех) трех волосатых женщин, которых из-за их драчливости пришлось вскоре порешить.

Ну где это видано?! Кто в это поверит, хотя отчет о плавании Ганнона и был высечен на мраморных плитах в карфагенском храме Ваала Молоха, того самого, который очень любил жертвы в виде младенцев!

Сварливых дамочек видели многие. И многие видали матрон с гусарскими усами. Но полностью волосатых… И перешел "рапо' рт Ганнона" в разряд ненаучной фантастики. И фигурировало повествование о его плавании среди приключенческих повестей даже тогда, когда шимпанзе - более сильные, чем накачанный галерный гребец, - стали хорошо известны посетителям зоопарков.

Чуть ближе к нашему времени… Отец и истории, и географии Геродот, выходец из богатой купеческой семьи в малоазийском Галикарнасе (484–424(?) гг. до Х.Э.). Вот приводимый им рассказ о плавании финикийцев, совершенном в Саисскую эпоху по приказу фараона Нехо приблизительно в 600 г. до Х.Э. Финикийцы обошли Африку от Красного моря до дельты Нила. В это Геродот верил, но… "Рассказывают также, чему я не верю, а другой кто-нибудь, может, и поверит, что во время плавания кругом Ливии финикияне имели солнце с правой стороны".[Геродот. История. IV, 38. То есть, идя из Красного моря к Гибралтару, финикийцы обогнули мыс Доброй надежды имея солнце СПРАВА, так как находились в Южном полушарии.] Не верит в это Геродот. В отличие от достоверных, не вызывавших сомнений сведений о том, "что все люди, к которым они приходили, были волшебниками". Опять отплытие в страну сказок. Запомним и это.

Еще ближе… Греческая колония Массилия, современный Марсель. В 340 г. до Х.Э. из гавани выходит одинокий корабль Пифея. Он идет в Атлантику, но не к югу, а к северу. Мимо Иберии, от мыса Финистерре к Касситеридам, Оловянным островам (в существовании которых Геродот, кстати, сомневался), к Альбиону и дальше к северу, в край мифов. И ладно бы, правдоподобных - вроде счастливых гиперборейских имений Аполлона. Так нет - вообще бредовых. Мест, где день удлинялся, а ночь была не больше двух часов. Краев, где, по словам Пифея, "не было ни моря, ни земли, ни воздуха". Ultima Thule, проще говоря! Репутация Пифея после возвращения с такими рассказами стала у трезвых массилийских торговцев столь же респектабельной, какую приобретет современный бизнесмен, зашедший к партнеру взять на реализацию товару на несколько лимонов европейских и рассказывающий, что давеча, после хорошей понюшки кокса, сдобренного парой флаконов текилы, славно пообщался с инопланетянами или Мировым Разумом.

И вот тут-то мы подходим к началу начал науки - к наблюдению. И к проблеме фальсификации наблюдений - проверке их достоверности.

Как проверить - видели ли мореходы то, о чем рассказывают? Ведь есть известное выражение - "врет, как очевидец".

А есть еще один слой - морские экспедиции, штука довольно дорогая. Нужно проверить, не врут ли мореходы, спустив подотчетные суммы в ближайшем кабаке с качественным обслуживанием или прикарманив их путем "откатов" со снаряжавших экспедицию поставщиков.

Ну этот, начальный слой, безусловно, решался "штатными средствами". И в гиперцентрализованной державе фараонов (вспомним карьеру некоего Моисея), и в купеческой аристократии Карфагена учет и контроль находились, конечно же, на весьма высоком уровне. Можно не сомневаться, что и с Ганноном, и с финикийцами, посланными Нехо, путешествовал изрядный штат контролеров. И явных, типа комиссаров Конвента, и кроющихся под личинами, тихушников. Посланных и карфагенским сенатом, и причтом храмов главных божеств, и торговыми кланами. Обычное воровство, известное всем от века, эти люди, в силу их специализации и глубокого знания вопроса, выявили бы легко. Они-то, в отличие от агентов европейского права, исходят из "презумпции винов ности". И наблюдение, прошедшее через их фильтр, фальсифицировано на уровне обыденного сознания.

Защищено от обычного мошенничества, скажем, со стороны руководителя экспедиции. Потому-то их отчеты и высекаются на плитах в храмах, занимают свои места в архивах.

С венчурным предпринимателем Пифеем сложнее. Но ведь и его матросы пили позднее в кабаках Массилии, и вино неизбежно развязало бы им языки в случае простой лжи капитана. Так что и тут первый контур проверки пройден…

Но насколько они достоверны с НАУЧНОЙ точки зрения?

Представим себе, что мы решили сочинить повесть о плавании карфагенян за столпы Мелькарта. Все просто, снимаем с полки атлас, лоцию, пару книг о физической географии и животном мире запада Африки… То есть измыслить встречу с шимпанзе - элементарно! Но вот как было в эпоху, когда записывался рассказ Ганнона? Ведь таких источников, как у нас, тогда не было… можем мы установить, когда был записан рассказ Ганнона? Да, этим занимаются многочисленные исторические дисциплины, практически исключающие возможность подделки. И небывалая встреча мореходов с волосатыми женщинами как раз и подтверждает его истинность.

То, во что не верил исходя из здравого смысла, но добросовестно довел до будущих поколений Геродот, и подтверждает, что финикийцы Нехо действительно ходили вкруг Африки. Выдумать такое - еще проще. Нужен лишь глобус с контурами Черного континента и элементарные знания о космографии. Но их-то мореходы Нехо и даже жрецы с царедворцами, желавшие прославить любимого Корифея Всех Наук и его достижения, получить никак не могли. Даже ТЕОРИИ будут созданы много позже. А до фальсифицирующих эти теории финальных экспериментов, до кругосветного плавания Хуана Себастьяно эль Кано будет еще очень долго.

Так что наблюдения античных мореходов одновременно и заложили фундамент современной науки, и фальсифицируются ею, и успешно проходят проверку на истинность. Хотя здравому смыслу их рассказы - в отличие от достоверных преданий о волшебниках или знатных родах, происходящих от самого Зевса, - кажутся абсолютно бредовыми. Обратим внимание - речь пока идет о географии.

О восприятии органами чувств той самой планеты желтого карлика, на которой эволюционировали приматы.

 Наука начинается с суждения об ошибках

Перейдем к разуму. К началу второго тысячелетия схоластика (да, да, именно она, многократно осмеянная и осужденная!)авраамических религий отточила разум человека до такой степени, что он мог обратиться на самого себя. И начал он с исследования ошибок.

Францисканец Роджер Бэкон (Bacon), основоположник европейской науки. Родился в 1214 году в Илчестере, Соммерсетшир, Англия, в богатой семье. Учился в Оксфорде и Сорбонне. Среди сходившихся в ожесточенных ученых баталиях парижских профессоров выделил одного - Петра Пикардийца (Petrus de Маhаrnсuriа, или de Maricourt, Picardus), видимо, он же математик Петр Перегринус. Отметим, что этот ученый считается автором трактата о магните, рукопись которого хранится в Национальной библиотеке в Париже.

Именно от него Бэкон получает представление о ценности эксперимента.

Учеба в Париже шла успешно; получив докторскую степень и заслужив почетное звание "Удивительного учителя" ("doctor mirabilis"), Роджер Бэкон возвращается в 1250 г. в Оксфорд и тогда же, вероятно, вступает в орден францисканцев. Успешно преподает, но навлекает на себя подозрения в вероотступничестве и черной магии.

Результат - в 1257 г. генерал ордена Бонавентура запрещает ему преподавать в Оксфорде и ссылает под надзор ордена в Горький… (впрочем… нет, ошибся, - туда Сахарова, Бэкона - в Париж).

Десять лет под надзором и запретом издавать написанное. (И в античности, и в средневековье издание книг существовало, хотя до печатного станка было еще далеко.)Положение изменилось с избранием нового генерального секретаря… виноват…  папы Климента IV (1265–1268), в миру - Гюи Фулька (Guy de Foulques), бывшего солдата, юриста, секретаря Луи IX, после священника, папского легата в Англии, где и познакомился с Бэконом.

Климент IV просит Бэкона прислать ему научные работы. В течение восемнадцати месяцев совершается научный подвиг - пишутся три больших трактата: "Opus Majus", "Opus Minus" и "Opus Tertium", "Большой, Малый и Третий Труды". С большим риском ученик Бэкона Иоанн доставляет папе эти работы. (Впрочем, рисковать приходилось и самому Клименту IV - Манфред Гогенштауфен, король Сицилии, вел на него настоящее дело.) Бэкон получает разрешение вернуться в Оксфорд, возобновляет научную работу на основе принципов своих трактатов.

Но - через десять лет, в 1268 году, опять гонения за смелость высказываемых мыслей. По приказу Иеронима Асколийского, генерала ордена францисканцев и будущего папы, у Бэкона конфискуют книги, и он отправляется в тюрьму, на четырнадцать лет… Освободили его незадолго до смерти, последовавшей в 1292 году.

А предвидел Бэкон многое. Летательные машины, корабли с механическими двигателями, телефоны. Предвидел (в четвертой части "Opus Majus") выдающееся значение математики и в науке, и в богословии (sic!). Прогресс наук, по Бэкону, возможен лишь тогда, когда экспериментальные данные могут быть подведены под математические принципы. Свои взгляды Бэкон иллюстрировал, прилагая геометрию к действию естественных тел, объясняя, как его подход может быть применен к свету звезд, морским приливам… В конце этой части приводятся очерки по географии и астрономии, которые, утверждается в некоторых источниках, и подвинули Колумба к его путешествию.

Там же Роджер пытался доказать, что основой богословия должно быть знание математики. Теология, начиная с девятнадцатого века, такие попытки отбросила, хотя с неофитами, пытающимися доказать бытие Бога математически, встречаться приходится и в веке двадцать первом.

Но начал свой "Большой труд", его первую часть, Бэкон с теории ошибок, с "offendicula", "причин ошибок". Они, считает Бэкон, авторитет; привычка; мнение необразованного большинства и смешение полного невежества с кажущимися знаниями или претензией на знание. Последнее заблуждение Бэкону представлялось самым опасным и даже причиной других заблуждений. Здесь францисканец на века опережал своего тезку Веруламия, лорда Фрэнсиса Бэкона (1561–1626), с его учением об "идолах", ложных образах разума.

"Идолы же, которыми одержим дух, бывают либо приобретенными, либо врожденными. Приобретенные же вселились в умы людей либо из мнений и учений философов, либо из превратных законов доказательств. Врожденные же присущи природе самого разума, который оказывается куда более склонным к заблуждениям, чем чувства. Действительно, как бы ни были люди самодовольны, впадая в восхищение и едва ли не преклонение перед человеческим духом, несомненно одно: подобно тому как неровное зеркало изменяет ход лучей от предметов сообразно своей собственной форме и сечению, так и разум, подвергаясь воздействию вещей через посредство чувств, при выработке и измышлении своих понятий грешит против верности тем, что сплетает и смешивает с природой вещей их собственную природу".[Ф. Бэкон, Сочинения, т.1. - М., 1971, с. 77.]

А средство избавиться от ошибок, дорастающих до размера "идолов", предложил Роджер-францисканец в шестой части своего "Большого труда" - "Госпожа всех наук", "Domina omnium Sclentiarum", экспериментальная наука. Там сравнивались два метода исследования: один путем логических выводов, другой опытами. Чистые рассуждения никогда не бывают достаточны, они могут решить вопрос, но не дают уверенности уму, который убеждается и удовлетворяется только немедленной проверкой и исследованием факта, а это достигается только опытом.

Так вот, опыт: шимпанзе существуют, а вот волшебников вроде бы пока не обнаружили. (Хотя, прикинув доходы от "Поттера и Компании", как сказать…) Хотя необразованное большинство времен Геродота было убеждено в бытии колдунов.

Теория видит дальше

Последний, наверное, раз география сошлась с фронтиром знания в начале XVIII века. "Математические начала натуральной философии" Ньютона, будто бы предвиденные Роджером Бэконом, удивительно изящно описали движение небесных тел и предсказали своеобразный эффект - "сплющенность Земли". Этот эффект, предложенный "для фальсификации" возражений против теории Ньютона, выдвинутых астрономами Кассини, отправилась исследовать экспедиция Французской академии наук в 1735 году.

Метод эксперимента - сравнение длин градуса меридиана у экватора и полярного круга. Отметим северный отряд экспедиции - в нем принимал участие шведский астроном Цельсий (тот, чьи градусы), а руководил им Пьер Луи Моро де Мопертюи (Pierre-Louis Moreau de Maupertuis, 1698–1759). Бывший драгунский офицер справился со своей задачей, подтвердив, что Земля не шар, умозрительно предвиденный любомудрами, а скорее эллипсоид вращения, и удостоился ехидных строк Вольтера.

"И аргонавт, и физики поборник страстный,
Моря он пересек, взобрался на хребты
И вывез из краев, коронам трем подвластных,
Лапландок двух, свои приборы и шесты.
И в тех местах, унынья полных, понял он,
Что, сидя дома, знал уже Ньютон".
[Voltaire, Les discours de l’homme, 1737 (Вольтер, "Речи о человеке", пер. Т. и В. Ровинских)]