Рецепты из черного ящика

Автор: Антон Шириков
Опубликовано в журнале "Компьютерра" №42 от 18 ноября 2005 года

Эта статья продолжает обсуждение вопросов, затронутых в теме номера "Гуманитарные технологии" ("КТ" #607). Автор анализирует роль социальных сетей как инструмента общественного переустройства, используя в качестве аппарата малоизвестные пока у нас идеи выдающегося современного социолога Бруно Латура, связанные с теорией социальных практик. - Л.Л.-М.

Знать четкую картину социальной реальности и знать, как изменить общество - совершенно разные вещи. Как ни странно, именно ясность и законченность картины может серьезно мешать успеху социальной инженерии. А вот рассматривая общество как нечто нестабильное, текучее, иногда удается нащупать эффективный способ управления переменами.

Аналитика повседневности

Существует исследовательское направление - теория практик[К теории практик нередко причисляют работы таких исследователей, как Норберт Элиас, Майкл Полани, Мишель Фуко, Пьер Бурдье, Эрвин Гоффман, Лоран Тевено, Мишель де Серто, Бруно Латур, Роже Шартье и др. Многие из них черпали ключевые идеи из философии Хайдеггера. См. также обзор: Волков В. В. О концепции практик(и) в социальных науках//Социологические исследования. 1997. №3], - которое объясняет, почему так часто проваливаются хорошо просчитанные проекты социального переустройства. В основе теории практик - идея о том, что механизмы общественных перемен можно понять и воссоздать только путем изучения повседневной практической деятельности. Именно из нее возникают класс, нация, государство, культура, политика и т. д.

Что такое, например, государство? Согласно традиционной политологии, это аппарат легитимного насилия, или способ распределения благ, или еще какая-либо общественная функция. Но теория практик утверждает, что в природе нет никаких функций; государство же - лишь совокупность практик (повторяющихся схем поведения), касающихся как борьбы за политическую власть или сбора налогов, так и аргументации в бытовых спорах, совершения сделок и т. д.[О том, что реальность государства как некой целостной эмпирической данности может и должна быть поставлена под сомнение, см.: Понятие государства в четырех языках. СПб.-М.: ЕУСПб; Летний сад, 2002]

Однако аналитики, проектирующие будущее, обычно не работают (даже абстрагированно) с практиками - им просто нет места в картине мира проектировщиков. Именно поэтому все их усилия неизменно обречены на провал.

Согласно теории практик, серьезный проект трансформации общества должен основываться на детальнейшем знании всех пластов практического опыта. Конструирование будущего должно связывать все изменяемые практики в новую, причем бесперебойно работающую конфигурацию. Задействовать в таком проекте нужно и государственные органы, и семью, и систему образования, и армию, и массовую культуру.

Но конструкторы будущего, действующие по рациональному плану, просто не в состоянии включить в модель все эти факторы. А неполная реализация плана чревата непредсказуемыми последствиями. Вспомним попытку построения нового общества в СССР, где предполагалось вырастить новую личность, "человека советского". Всё - культура, воспитание, трудовые практики, исправительная система, семейные и политические институты - было пронизано идеей коллективизма. Но в итоге советский народ почему-то оказался нацией рьяных индивидуалистов[См.: Хархордин О. Обличать и лицемерить: Генеалогия российской личности. - М.-СПб.: Летний сад; ЕУСПб., 2002; Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х/Отв. ред. Ю. Левада. - М., 1993].

Возможен другой подход к социальной инженерии. Он требует отказа, во-первых, от четкого плана перемен, и во-вторых, от претензий на глобальную реформу общества. Тогда осмысленные трансформации отдельных пластов повседневного опыта вполне реальны. Управление изменениями в этом случае смогут осилить не только структуры национального масштаба, но и корпорации, спецслужбы, группы частных лиц. Попробуем набросать одну из возможных схем такого воздействия.

Вещи в сетях

Исходная посылка такова: наши возможности небезграничны, контролировать все каналы влияния одновременно нельзя, и нужно остановиться на чем-то одном. Казалось бы, первый кандидат на эту роль - массовая культура: кино, музыка, мода. Однако вряд ли возможно установить контроль даже за ключевыми процессами культурного потребления. Неочевидный, но более продуктивный вариант подсказывает нам социология вещей. Одна из идей этого научного направления в том, что вещи - узловые точки социального пространства. В обращении с вещами есть некая принудительная логика, и поэтому существование вещей организует действия людей.

Одно из самых перспективных направлений в социологии вещей связано с концепцией "общей вещи" (res publica). Эта концепция предполагает, что повседневная жизнь людей часто бывает организована вокруг вещей, к которым привязаны экономическое поведение, политическая борьба, жизнь локальной общины. В древности это были архитектурные сооружения, служившие одновременно местом встреч и собраний, пространством политической и идеологической борьбы, предметом всеобщей заботы[К примеру, Великий мост в Новгороде. См.: Хархордин О., Иванова-Веэн Л. Новгород как res publica: мост к величию//Неприкосновенный запас. 2003. №30]. Сейчас общими вещами часто становятся, например, интернет-ресурсы[К примеру, что мешает стать такой общей вещью порталу Yahoo! или MSN? Только то, что владельцы этих ресурсов преследуют экономические цели и поэтому стремятся создать максимальное удобство для пользователей. А общая вещь - это во многом обязанности и обременения]. Внедрение таких вещей в ткань повседневности влечет перестройку практической деятельности и перегруппировку ее участников.

Но как управлять этим внедрением, добиваясь нужного результата? Попробуем поискать ответ в несколько неожиданном источнике - в работах философа и социолога науки Бруно Латура[С некоторыми работами Латура можно ознакомиться на его сайте www.ensmp.fr/~latour. На русском пока опубликованы несколько его статей (их легко найти в Google), но этой осенью в издательстве Европейского университета в Санкт-Петербурге выходит перевод программной книги Латура "Нового Времени не было"] (Bruno Latour).

Наука, по Латуру, основана на формировании сетей; работа ученого - постоянный поиск союзников как среди людей, так и среди неодушевленных объектов - "нечеловеков" (non-humans). Найти таких союзников, научиться переводить интересы одних на язык других и означает построить сеть. К примеру, когда ученому нужны новые материалы и приборы, он не может говорить с администрацией на том же языке, на котором говорит внутри лаборатории. Он должен так преобразовать свои потребности, чтобы они стали потребностями начальства.

Латур доказал: функционирование науки покоится на умении убеждать, на способности делать известное тебе видимым для других. Именно этой цели служат записи, образцы, демонстрации, списки публикаций, цитаты, выступления на конференциях. Все это - средства мобилизовать в сеть новых участников (в том числе и "нечеловеков").

Венчает процесс создание "черного ящика"[Латурианцы используют неологизм black-boxing] - вещи, демонстрирующей эффективность работы ученого. Классический пример - телевизор. Потребитель не понимает, как он работает, хотя знает, что это продукт научно-инженерной деятельности. Однако помимо участников сети, изготовивших телевизор и доставивших его, есть участники, создавшие инфраструктуру для передачи сигнала, обеспечивающие техническую поддержку и возвращающие черный ящик в сеть после поломок. Говорят, что работает телевизор; на самом деле работает сеть, участники которой мобилизованы изобретателями ТВ.

Фабрика черных ящиков

Латур считает, что подобным же образом работают и социальные сети. Попробуем, например, истолковать в латуровском духе деятельность общественных организаций в постсоветской России. В начале 1990-х грантодатели, прочитавшие книгу Роберта Патнэма (Robert D. Putnam) "Making Democracy Work"[Патнэм Р. Чтобы демократия сработала: Гражданские традиции в современной Италии//Пер. с англ. - М.: Аd Marginem, 1996. Основной тезис книги, написанной по итогам итальянских наблюдений автора и его ассистентов, состоит в том, что уровень демократизации зависит от степени активности гражданских ассоциаций], бросились финансировать российские NGO (non-government organizations). Некоторое время казалось, что общественная деятельность кипит и гражданское общество идет на подъем. Однако сейчас грантовые программы свернули, члены организаций перестали ездить на тренинги, обмен опытом прекратился. "Гражданское общество" практически вернулось к исходному состоянию. Но вместо того, чтобы обвинять NGO в продажности и зависимости от иностранных фондов, мы можем заключить, что они сработали как черные ящики, которые были созданы в ходе расширения сети и теперь, будучи отключенными от розетки, утратили работоспособность.

Этот пример подсказывает, как можно интегрировать новые вещи в социальное пространство. Вещь должна стать продуктом, который создает эффект автономной работы, но на самом деле является частью сети и в отрыве от сети просто не работает.

Образцом может служить ERP-система или любой другой софт для автоматизации бизнес-процессов. Это - классический черный ящик, благодаря мощным рекламно-информационным потокам воспринимающийся как готовый инструмент повышения эффективности бизнеса. Однако чтобы ERP заработала так, как это обещают буклеты поставщиков, необходима мощная сеть, включающая, помимо авторов кода, как минимум следующие группы: 1) аналитиков, формулирующих управленческие принципы и процедуры; 2) консультантов, внедряющих правильные процедуры и регламенты в структуру менеджмента клиента, обучающих руководство и персонал; 3) программистов, настраивающих продукт под клиента и дописывающих дополнительные приложения; 4) технических специалистов, поддерживающих систему в действии; 5) специалистов по оценке, формулирующих критерии производительности и финансовой эффективности ERP, а затем применяющих эти критерии на практике; 6) журналистов и аналитиков рынка, сравнивающих продукты и выдающих рецепты по их внедрению; 7) специалистов и менеджеров заказчика системы, работающих с ней, контролирующих ввод данных и т. п. (и все это - только "человеческая" часть сети). Сама по себе ERP-система - не более чем скомпилированный код, задача которого заключается в сборе и упорядочении информации. Бизнес-эффекты от его применения достигаются только в результате действия всех перечисленных групп.

Именно за счет мобилизации этих групп разработчики корпоративного софта добились огромных сдвигов в работе делового мира. Появились целые слои людей и технологических объектов, задействованных в автоматизации управления, что повлекло перестройку не только финансовых потоков, но и массы деловых практик[Еще один исследователь-практик Фернандо Флорес утверждает, что предприниматели - одна из тех движущих сил, которые меняет повседневность (один из ключевых текстов: Spinosa C., Flores F., Dreyfus H. L. Disclosing New Worlds: Entrepreneurship, Democratic Action, and the Cultivation of Solidarity. The MIT Press, 1999). Собственный опыт Флореса подтверждает его рассуждения: в 29 лет став чилийским министром экономики при Альенде и просидев три года в тюрьме при Пиночете, он уехал в Америку и защитил докторскую в Калифорнийском университете, после чего основал несколько компьютерных и консалтинговых фирм, внедряя в бизнес-сообществе новые - процессные - подходы к управлению. См.: en.wikipedia.org/wiki/Fernando_Flores. Кстати, именно Флорес пригласил в Чили Стаффорда Бира для создания кибернетической системы управления государством (см. "КТ" #511, 14.10.2003) и работал вместе с ним над этим проектом] (см. также статью В. Гуриева "Книга о неприличном", "КТ" #608. - Л.Л.-М.) При этом разработчики руководствовались исключительно интересами собственного дела. Любопытно, чего бы добились эти строители сетей, поставь они перед собой другую цель - например, обеспечить открытость финансовых трансакций бизнеса[Кстати, рассуждая в конспирологическом ключе, можно предположить, что другая цель как раз была поставлена. Если Microsoft обвиняют во внедрении в Windows секретных закладок, позволяющих в случае чего быстро дестабилизировать информационную инфраструктуру недружественных государств, то почему не обвинить в таком же умысле производителей корпоративных систем? Вот вам и пример социальной инженерии с очень далеко идущими последствиями]? В реальности же такая открытость стала побочным продуктом внедрения новых технологий и создания инфраструктуры, за которыми стоял чисто экономический интерес.

Практика и технология

Но есть и еще более важный момент. Мобилизация сетей, согласно Латуру, - ключевой механизм, обеспечивающий изменения в обществе, и она возможна даже без владения теоретическим аппаратом. Однако люди, вооруженные "латурианским" видением, могут строить сети, заниматься мобилизацией новых союзников и созданием черных ящиков осмысленно и целенаправленно.

В контексте теории практик никакие "новые" способы воздействия на общество невозможны. Возможна лишь рекомбинация уже известных и широко применяемых методик - новая мобилизация сетей. Книги Латура после соответствующей подготовки можно использовать как руководства по менеджменту. Они не предлагают сверхсекретных разработок по управлению общественным сознанием, а дают возможность понять и перестроить структуру собственного опыта. Латур разбирает ("декомпозирует") такие объекты, как, например, наука, а потом собирает их заново - уже как сложные сети. Это же предлагается сделать и читателю со своей собственной практикой.

По существу, главная гуманитарная технология современности - это возможность изменить собственное видение перемен. С этой точки зрения, например, представления об обществе как о классовой структуре или как о пространстве рационального выбора, непрактичны. Они могут дать ориентир, что нужно менять, но не могут сказать, как именно производить изменения.

Из теории практик, напротив, "по умолчанию" исключены элементы целеполагания, что, безусловно, не устраивает тех, кто хочет выявить в обществе четкую картину недостатков и заняться их искоренением. Зато это эффективный инструмент для тех, кто действует в соответствии с логикой частных целей. Первые стремятся подчинить себе ход событий, вторые готовы встроиться в глобальные процессы.

Желающим заняться социальной инженерией можно рекомендовать книгу Латура "The Pasteurization of France"[Latour B. The Pasteurization of France. Harvard University Press, 1988. К сожалению, на русском языке выход книги пока не планируется], где он рассказывает, как Луи Пастер и его ученики последовательно играли с общественными настроениями и экспертным знанием, мобилизуя таких союзников, как врачи, гигиенисты, правительственные чиновники, фермеры, микробы и коровы, используя черный ящик - вакцину. Прошло сорок лет, и пастеровцы победили: вся Франция начала жить по их рецептам.

Остается последний вопрос: каковы прогностические возможности теории практик? Ответ на этот вопрос отчасти уже был дан. Изменения повседневности - это колоссальные сдвиги, занимающие много лет, это проекты на перспективу. А чем дальше перспектива, тем сложнее планировать. Все формальные модели, математические или нет, дают конкретный ответ только за счет того, что они оторваны от реальности. Если срок предсказания небольшой, то невелик и этот отрыв, что делает прогнозы уместными.

Но теория практик, в отличие от формальных моделей, может дать скорее негативный прогноз. Посмотрев на выкладки рационального проектировщика (или на свои собственные), последователь Бурдье или Латура может сказать лишь: "Это не сработает" или "Может сработать, но нескоро".

Поэтому теория практик - методологический противовес планам рациональной перекройки общества, обеспечивающий им хорошую встряску и отсекающий непродуктивные решения. С политической же точки зрения это advocatus diaboli, консервативный оппонент любых проектов, предполагающих насилие над практической логикой.  


<<Компьютерные науки и автомобиль
Все материалы номера
Печатный двор >>