Заключительная вводка
Автор: Леонид Левкович-Маслюк Редактор, готовящий в «КТ» тему номера, обычно предваряет ее краткой вводкой. В данном случае вводка уместнее в конце. Ибо те явления и процессы, о которых шла речь в материалах темы, больше связаны с будущим, чем с настоящим.Основной вопрос сейчас — как пойдет дело дальше. Ясно, что ответ зависит отнюдь не только от ситуации в ИТ-бизнесе и даже экономике в целом. Образование — очень деликатная сфера, не сводящаяся, как справедливо замечает Максим Отставнов, к подготовке кадров. А сейчас на все накопившиеся проблемы российской образовательной сферы накладываются еще два фактора. Первый — начало реформ, план которых толком не сформулирован, не проэкспертирован и не обсужден. Второй (возможно, еще более серьезный) — связан с происходящим в последние десятилетия в мире кардинальным изменением положения и роли университета как такового. Как это делают в ВШЭ
В 2003 году Минобр утвердил новое направление подготовки бакалавров и магистров — направление 523100 «Бизнес-информатика». Инициатором этого шага стал факультет бизнес-информатики (bi.hse.ru/bim) Высшей школы экономики (ГУ ВШЭ). Об этом факультете мы уже писали в #588, посвященном созданию инновационных компаний (см. также стр. 46 в текущем номере). Он должен заполнить ту кадровую нишу, о которой в первую очередь вспоминают при перечислении проблем нашего инновационного сектора; его выпускники, призванные «организовывать информационные системы в бизнесе и госуправлении» (в США эта специальность называется IT Governance), должны, по идее, уметь организовать и сам инновационный ИТ-бизнес, по крайней мере одна из магистерских программ называется «Инновации и бизнес в сфере ИТ». Требования к поступающим очень высоки. «По математике наши экзамены сложнее, чем в Физтехе», — утверждает Виктор Никитин. Ежегодно на факультет зачисляются 50–60 медалистов. Бюджетных мест — 100, коммерческих — 70. Виктор, будучи деканом, заведует на факультете кафедрой «Инновации и бизнес в сфере ИТ», что тоже подчеркивает ориентацию на превращение факультета в ядро инновационного кластера (на 2006 год запланировано строительство кампуса в Троицке). Но в любом случае такая концентрация мощнейших ИТ-компаний, в том числе международных гигантов, вокруг образовательного проекта одной из лучших экономических школ страны производит сильное впечатление и вселяет большие надежды. Масштабы бизнеса на исследовательской и экспертной деятельности, в совокупности с бизнесом на собственно обучении, впечатляют. Университеты превращаются (многие уже превратились) в крупные корпорации, оперирующие огромными средствами. Сегодня у более чем сорока американских университетов фонд endowment (средства, которые университет может инвестировать, в том числе и в венчурные проекты) превышает 1 млрд. долларов. Процесс приватизации университетов усиливается в Европе, которая стала постепенно отставать в рейтингах от американских частных университетов. Все это следует иметь в виду, чтобы реально оценивать и наши перспективы — ведь теперь мы работаем в точно таких же рыночных условиях, что и Запад. Вполне возможно, что и нашим университетам придется идти по тому же пути, включающему приватизацию. В этом случае место бесплатного образования займут банковские кредиты на образование, нас ждет возникновение нового крупного рынка и масса других перемен. Роль студента как потребителя продукта, поставляемого университетом-корпорацией, тоже непривычна для наших традиций. Судя по письмам Student’a, давшим импульс созданию этой темы номера, она сегодня воспринимается нашими студентами уж слишком буквально: такой-то курс нам дали, а такой — не дали. Между тем на мехмате МГУ, например, всегда было аксиомой: образование здесь получают в «коридорных разговорах». Это означало: учить вас никто не будет (это только в армии «не можешь — научим! не хочешь — заставим!»), зато есть среда, в которой действительно можно научиться тому, что нужно, и надо уметь ею воспользоваться. К этому близка и «физтеховская система», а в пределе и классика, когда ученик работает подмастерьем у учителя. Эта схема, похоже, остается сегодня единственной жизнеспособной. Вопрос в среде — как ее оживить и усилить. Поэтому описанные во врезках примеры «конвергенции» ИТ-индустрии и образования — хоть и очень разные по всем параметрам — мне весьма симпатичны. Единственный реальный вектор развития ИТ-образования я лично усматриваю именно в такой конвергенции. Если, разумеется, пренебречь вероятностью того, что завтра инопланетяне склонируют нам всех этих замечательных профессоров — уехавших, ушедших от преподавания, доросших до своего нынешнего ранга уже после отъезда (а также тех, кто дорос бы, если б не бросил это дело), — и создадут клонам, а заодно и всем нам, идеальные условия для процветания наук. Как это делают в МИРЭА
Вот одна из схем взаимодействия с ИТ-индустрией, реализуемая сейчас в Московском Государственном институте радиотехники, электроники и автоматики [ТУ МИРЭА]). Крупная компания — в данном случае НКК, Национальная компьютерная корпорация (www.ncc.ru), то есть даже самая крупная из российских компьютерных компаний, согласно рейтингу «Эксперта» за 2004 год, — нуждается в инженерах, знакомых с ее проблематикой и умеющих решать ее задачи. На нашем плохо оборудованном и тускло освещенном рынке труда найти нужных специалистов нелегко (и весьма вероятно, что их там просто нет). Поэтому компания приходит в вуз и договаривается о совместном образовательном проекте. Ее вклад компании — техническое оснащение, делегирование своих специалистов для проведения занятий, участие в разработке учебных планов и методических материалов; вклад вуза — организация и проведение дополнительных занятий по профилю компании. Однако сводить к такой несложной прагматике концепцию Академии НКК на базе МИРЭА, создание которой началось в 2005 году, — слишком большое упрощение. Концепция проекта предполагает куда более значимые результаты, чем решение кадровых проблем одной компании и проблем трудоустройства нескольких десятков выпускников. МИРЭА был создан в 1960-е годы как фабрика инженеров-электронщиков с ориентацией в основном на предприятия высокотехнологичного сектора ВПК. На многих из этих предприятий были базовые кафедры, где студенты по-настоящему осваивали профессию. В случае Академии НКК похожий механизм начинает работать на более раннем этапе — старшекурсники Академии уже преподают в Лицее информационных технологий №1525 «Воробьевы горы» (его курирует МИРЭА). Следующий уровень — студенческий (в этом году начала работу пилотная группа Академии, в которую по конкурсу зачислено пятнадцать студентов МИРЭА). Наконец, третий уровень обучения — «диссертанты», ведущие совместные проекты МИРЭА и НКК, в том числе исследовательские. НКК уже передала институту и лицею оборудование; компания выплачивает стипендии лучшим студентам ИТ-специальностей. Реализация остальных этапов идет активно и с энтузиазмом. В этом меня убедила длительная беседа в институте с Ольгой Литвиновой (куратором Академии со стороны НКК и одновременно — помощником ректора МИРЭА) и Алексеем Филиновым (студентом 5-го курса, программистом Центра новых инфотехнологий МИРЭА, руководителем ИТ-сектора бывшего Дворца пионеров, где работает лицей). Координирует же проект со стороны МИРЭА его проректор Владимир Мордвинов. Ну а кроме того, в МИРЭА второй год работает Сетевая Академия Cisco, где можно получить квалификацию сертифицированного специалиста по ряду сетевых технологий — полезное для трудоустройства дополнение к основному диплому. Две академии сейчас тесно сотрудничают. В целом все это производит впечатление вполне продуктивного партнерства ИТ-бизнеса с ИТ-образованием. Точнее — начальной стадии такого партнерства.
|