Обастрологии — всерьез

Автор: Денис Куталёв
Опубликовано в журнале "Компьютерра" №24

Когда меня как астролога полушутя спрашивают:
«А вы сами-то верите в астрологию?», я совершенно серьезно отвечаю: «Конечно, нет. Я в нее не верю,
я ее знаю — и использую». И тут же задаю встречный вопрос: «А вот вы, например, верите
в ядерную физику?»
Чтобы говорить об астрологии (или любой другой области знания) всерьез, это нужно делать не на уровне веры, а на уровне знаний. Попробуем?

Критики астрологии очень любят говорить, что, мол, астрология и подобные ей суеверия расцветают во времена социальных потрясений, политической нестабильности и так далее. Логично предположить, что, когда люди не уверены в своем будущем, они тянутся к астрологии за утешением и за обретением хоть какой-то ясности в завтрашнем дне.

В теории звучит довольно убедительно — но вот на практике… Пусть последний всплеск интереса к астрологии в нашей стране пришелся на перестроечные годы, но это объяснимо хотя бы тем, что астрологией стало можно заниматься открыто. А вот почему в Западной Европе три последних пика популярности астрологии пришлись на первое десятилетие двадцатого века, на вторую половину двадцатых — начало тридцатых и на шестидесятые-семидесятые годы? То есть во время обеих мировых войн и в годы, непосредственно следующие за ними, мы не наблюдаем, чтобы «люди тянулись к астрологии за обретением уверенности в завтрашнем дне».

А если брать день сегодняшний, то, как вы думаете, в каких западных странах астрология наиболее признана и популярна? Нет, не в какой-нибудь бывшей югославской республике. А прежде всего — в Швейцарии, США, Канаде, Великобритании, Голландии, Норвегии… То есть в странах, которые не назовешь неблагополучными даже с большой натяжкой.

Не срабатывает и объяснение, которое было общим местом в науке XVIII–XIX веков: мол, популярность астрологии возрастала в те времена, когда наука и просвещение прозябали. Виват Копернику и Ньютону, которые показали, сколь ошибочны те представления о космосе, на которых выросла астрология! Популярность астрологии резко сошла на нет в конце XVII столетия, а теперь (то есть в XVIII–XIX веке) ее место — на полке отживших свой век суеверий, и возродиться она не сможет никогда.

Самое смешное, что ученые, вдохновенно хоронившие астрологию в прошлом, ухитрились проглядеть несомненный рост ее популярности в народе в современную им эпоху. А уж если бы они смогли заглянуть в будущее, то и вовсе бы оконфузились. Не могу удержаться, чтобы не процитировать руководителя Национального института статистики Франции Жана Порта: «Если место, которое астрология занимает в нашем обществе, оценивать по количеству посвященных ей публикаций, окажется, что она занимает куда больше места, чем наше общество отдает астрономии или математике».
Так что причины изменения популярности астрологии, думаю, кроются в ином.

Во-первых, важно понять, что астрология базируется на астрономических наблюдениях и математических расчетах (кстати, именно нужды астрологии были главным стимулом развития таких областей математики, как сферическая тригонометрия и теория логарифмов). Более того, многие века, с античности и вплоть до эпохи Возрождения, астрология, астрономия и математика считались тремя составными частями единой научной дисциплины. Астрономия занималась наблюдением неба, математика — расчетами движения небесных тел и вычислением данных для гороскопов, а астрология — интерпретацией полученных данных. На протяжении полутора тысяч лет термины «астроном», «астролог» и «математик» были почти синонимами. Скажем, знаменитый античный ученый Клавдий Птолемей назвал свой главный астрономический трактат, где изложена его система мира, «Математическим построением в тринадцати книгах», а не менее важный для астрологов труд Птолемея «Тетрабиблос» в оригинале называется «Математический трактат в четырех книгах».

К чему я это говорю? К тому, что историю отношения общества к астрологии не понять без соотнесения с историей науки. И здесь ключевым является следующий водораздел: с древнейших времен и до XVII века астрология считалась научной дисциплиной, а затем стала восприниматься как альтернатива научному знанию. Поэтому до XVII века всплески популярности и периоды упадка астрологии совпадали с расцветом или упадком науки вообще. С восемнадцатого же века — все наоборот: учащение кризисов в науке и в отношении к ней общества сопровождается усилением интереса к альтернативным областям знания, в том числе и к астрологии.

Например, в Древней Руси (по крайней мере, после принятия христианства) астрология имела очень малое распространение. Это объяснялось не столько борьбой с суевериями прошлого, сколько настороженным отношением Церкви к точным наукам, таким как математика и астрономия. Древнерусские книжники предостерегали читателя от занятий «науцею смрадною остронумией», ибо в заявлениях астрономов, скажем, о возможности предвозвестить дату солнечного затмения усматривалось вмешательство в Божий промысел.

Если же обратиться к Западной Европе, то там периодом непопулярности астрологии было раннее средневековье, поскольку астрономия и математика в эту эпоху находились в забвении и не могли обеспечить должный технический базис для астрологии. Но как только уровень научных знаний позволил сделать расчет гороскопов достаточно легкой процедурой, популярность астрологии быстро стала фактом европейской культуры. С позднего средневековья и до XVII века астрология повсеместно на Западе была университетской дисциплиной.

Что же произошло в XVII веке? Почему астрология потеряла статус науки?

Пролить свет на эти вопросы нам поможет загадочное (и очень модное в последнее время) словосочетание «научная парадигма». Сей термин был введен в 1960-е годы американским историком науки Томасом Куном. Его книга «Структура научных революций», где он излагает теорию парадигм, произвела среди историков науки эффект разорвавшейся бомбы. Нас с детства учили, что наука развивается через неуклонное и постоянное движение от незнания ко все большему знанию, от слабого понимания истины ко все более полному ее пониманию. Но Кун недвусмысленно показал, что «научная истина» во многом является результатом договора в конкретном сообществе ученых. По большому счету, это означает: неважно, что есть истина на самом деле, а важно то, что большинство согласилось считать истиной. Именно такие постулаты, с которыми согласно большинство ученых на данный момент, и образуют научную парадигму. А кто не согласен — ему же хуже… Например, в астрономии средневековья торжествовала геоцентрическая парадигма, а наблюдения, которые ей противоречили, отбрасывались как ошибочные. Бедный Джордано Бруно…

Деятельность ученых, исходящих из определенной парадигмы, Кун описывает нелицеприятно. Создается впечатление, говорит он, будто бы природу пытаются «втиснуть» в парадигму, как в заранее сколоченный и довольно тесный ящик. А явления, которые не вмещаются в этот ящик, зачастую вообще упускаются из виду. Другое дело, что и без парадигм наука существовать не может — ведь ей нужны какие-то четкие критерии.

стр. 2 >>


<<Заметки о финансовой астрологии
Все материалы номера
Её Величество Астрология >>