Хлеб, могущество и зрелища 02.03.2004 Дмитрий Пайсон
Следует отметить, что свежепровозглашенная «доктрина Буша» не обещает в ближайшем будущем ни хлеба, ни могущества, разве что новые зрелища для планетологов. Есть в ней некий трудноуловимый компонент, о важности которого спорят больше философы и специалисты по истории цивилизаций, чем ракетчики. Речь — о «новых рубежах», доктрине экспансии человечества. Причем раньше в ходу была страшилка о том, что высадившись-де впервые на Луну, американцы увидят там русских (и был советский анекдот, где фигурировали Марс, зеленые человечки, кувалда и какая-то мать, — многие наверняка помнят). Теперь, кажется, неожиданно увидеть русских где-нибудь за пределами нынешней России наши партнеры не опасаются; таким образом, американская экспансия нынче приобретает форму погони за тенью, а поскольку все же очень хотелось бы иметь реального соперника, на свет божий периодически извлекается «китайский фактор»1.
Где наше место в стратегических американских планах? Спустя месяц после заявления Буша, руководители российской пилотируемой космонавтики, не дождавшись, судя по всему, приглашения к участию в «большом походе», перешли от демонстрации отечественных достижений (действительно незаурядных!) к недвусмысленным намекам. «Мы понимаем, что в большой степени наши американские коллеги придумали эти планы, как часть предвыборной кампании… Не может быть универсального космического корабля, как предлагается в настоящее время. Я не думаю, что мы будем сотрудничать в этом проекте», — это генеральный директор Росавиакосмоса Юрий Коптев. «Для его (первого пилотируемого полета на Марс по российскому сценарию. — Д.П.) реализации потребуется всего около $15 млрд. Для сравнения, американские специалисты оценивают свой проект в $150 млрд.», — а это Леонид Горшков, один из ведущих проектантов Ракетно-космической корпорации «Энергия», ранее известной как «КБ Королева». Читай: сейчас у американцев все плохо, и возможно, что без российских фирм, причем на ключевых ролях, вообще ничего не получится.
Насколько реалистичен с нашей стороны такой подход — будущее покажет. По большому счету, одна из главных целей провозглашенного Бушем межпланетного рывка — оживление американской ракетно-космической отрасли. Привлечение российских генподрядчиков вряд ли способствует ее достижению. Кроме того, в НАСА до сих пор живы воспоминания об опыте первого этапа строительства Международной космической станции в 90-х — хотя с технической точки зрения важнейшая роль России в строительстве МКС и оказала позитивное влияние на проект, многочисленные задержки, отсрочки и бюджетные проблемы вызвали у руководства американской космонавтики стойкую аллергию к проектам, где иностранные участники являются частью «критического пути» — на птичьем языке проджект-менеджеров.
Сейчас и Европе, и России отведена роль активных достраивателей и операторов МКС, особенно между 2010 и 2014 годом, когда «Шаттлы» уже уйдут в отставку, а новый американский корабль еще не будет готов летать к станции. В опубликованном на днях бюджетном запросе НАСА на 2005 год на транспортное обслуживание МКС людьми и грузами специально выделено $140 млн. — примерно на два-три запуска «Союза» или «Прогресса». Вот тут нас ждут; более того, если Россия (или, скажем, Европа или Япония) предложит собственный план дальнейшей эксплуатации орбитального комплекса, после того как американцы сосредоточатся на Луне и Марсе, — наши шансы на успех, несомненно, возрастут.
Но «бывшая в употреблении» МКС, которая наверняка не обеспечит загрузку отечественных проектно-конструкторских мощностей и ракетно-космической промышленности в целом, куда менее привлекательна, чем возможность поучаствовать в следующем глобальном проекте. Очень хочется верить, что уроки прошлого усвоены по обе стороны Атлантики… Во всяком случае, для Коптева и Росавиакосмоса международная станция — до сих пор приоритет номер один, и настаивать на завершении строительства они намерены до последнего.
Таким образом, в «глобальном» аспекте лунных и марсианских проектов ясности пока нет — европейцы, кстати, тоже пока не определились. Интересен другой аспект — так сказать, «внутренний». Со времен первых сообщений ТАСС о полете Гагарина и телетрансляции первых шагов Армстронга по Луне прошло уже несколько десятилетий, а космическая деятельность по-прежнему остается прерогативой «клуба избранных». Конечно, спутниковые телефоны и прогнозы погоды стали обыденностью, но вот космические экспедиции как таковые к массам ничуть не приблизились. Как сделать популярным и нужным народу то, к чему принципиально не удается приобщиться лично, — тема весьма актуальная, особенно там, где общественное мнение влияет на распределение значительной доли потребных ресурсов. Об этом — в следующем материале.
Иван Моисеев, научный руководитель Института космической политики (Москва)
Ваше отношение к планам президента Буша по поводу возвращения на Луну и экспедиций на Марс? Каково место нашей страны в новых космических планах? Что следует делать в свете программы, объявленной американцами, — или не делать ничего и идти своим путем?
— Независимо от того, будет реализован план Буша или нет, сам факт обращения президента к нации — а это, по сути, обращение за поддержкой — окажет благотворное влияние на развитие космонавтики в США. Это ориентир для космической науки и промышленности, это привлечение внимания к одной из областей деятельности, финансируемых из бюджета. Для развития космонавтики в США будет полезна и неизбежная дискуссия о планах президента Буша. Она позволит увереннее принимать решения как по сегодняшним проблемам, так и в рамках разработки долгосрочной стратегии в космосе. В Соединенных Штатах обращения президента к нации, начиная со знаменитого радиообращения Дж. Кеннеди, — обычное, хотя и редкое событие. К сожалению, у нас такого рода мероприятия не практикуются — в советские времена этому препятствовала сверхсекретность отрасли, а в нынешние — мешает отсутствие стратегических планов и внятной государственной политики в космонавтике.
Что касается отношения России к заявлению Буша, то надо просто обозначить интерес к американским планам и пообещать моральную поддержку, что, собственно, и было сделано на официальном уровне. О конкретном участии говорить еще рано.
Какие направления развития российской космонавтики самые перспективные?
— Методологически космонавтику можно разделить на две области. Первая — это космическая связь, навигация, наблюдение Земли и средства вывода в космос соответствующей полезной нагрузки, — то есть направления, доказавшие свою коммерческую эффективность. Они должны и будут развиваться в рамках существующей конкурентной среды. От государства требуется только обеспечить ряд экономических преференций этим направлениям наравне с другими высокотехнологичными отраслями производства.
Другая область — научные исследования и создание новых космических средств — требует бюджетного финансирования и повышенного внимания со стороны государства, которое должно четко обозначить цели и предоставить возможность для их достижения.
Как показывает полувековой опыт, именно второе направление самое перспективное, и не только для России.
Что нужно, чтобы космонавтика имела широкую поддержку всех слоев российского общества, включая законодательные и властные структуры?
— Надо делать то, чего мы не делаем, а именно: вести активную информационную политику; снабдить информацией о российской космонавтике тех, кто ею интересуется, и ненавязчиво информировать о космосе всех остальных; можно даже реализовывать недорогие космические проекты ради привлечения внимания к космонавтике. Такую работу следовало бы даже включить отдельной позицией в Федеральную космическую программу. А у нас и сама-то программа не опубликована.
Каким вам видится «разделение труда» в гипотетической «равновесной» мировой системе космической деятельности? Или говорить о такой системе бессмысленно?
— В общем-то, «разделение труда» в основном уже сложилось. У России — недорогие и надежные носители, соответствующий опыт и инфраструктура, на Западе и Востоке — отличная электроника, то есть полезная нагрузка. Запад также небезвыгодно занимается маркетингом наших носителей, что, конечно, лучше делать самим, но… там у них «все схвачено».
Отдельный вопрос — наши возможности в области пилотируемых полетов. Сейчас их тоже удается в той или иной степени реализовать на международном рынке, но будущее российской пилотируемой космонавтики зависит от направления развития мировой. Здесь требуется решение на общенациональном уровне: либо мы начинаем выполнять собственную пилотируемую космическую программу, либо участвуем в проектах других стран. Во втором случае наше участие приемлемо только на коммерческой основе: если мы что-то и сделаем серьезное, «каштаны» все равно достанутся инициатору программы.
Сегодня Россия очень многое может в космонавтике, но не знает, чего именно она хочет. Со скрипом и зарубежной помощью мы выбрались из экономического кризиса, и сейчас самое время осмотреться и решить, куда идти дальше. В принципе неважно, куда лететь — на Марс ли, на Луну, — важно принять решение, а там… |
1 Говоря о китайском факторе и о «поднимающемся драконе», который способен в перспективе составить конкуренцию в космосе и нам, и американцам (тогда как Россия якобы не в состоянии хоть что-то противопоставить «ветру с Востока»), не могу удержаться и не процитировать участника космического форума на «Авиабазе», скрывающегося под ником Mavr: «Вы предлагаете опять запустить первого космонавта? Первый космонавт у нас был!»
|