Представитель заказчика 03.02.2004 Олег Жерновой
«Пресветлейший государь мой… попытаюсь я светлости вашей представиться, открыв ей секреты и предлагая их осуществить с успехом: - Владею способом постройки легчайших и крепких мостов. И средства также жечь и рушить мосты неприятеля. - В случае осады какой-нибудь местности умею я отводить воду из рвов… - Есть у меня способы разрушать всякое укрепление или иную крепость… - Есть у меня виды бомбард, крайне удобные и легкие для переноски, которые кидают мелкие камни, словно буря, и наводящие дымом своим великий страх на неприятеля с тяжелым для него уроном и смятением. - Также есть у меня средство по подземельям и по тайным извилистым ходам пройти в назначенное место без малейшего шума… под рвами или под рекой какой-нибудь. - Также устрою я крытые повозки, безопасные и неприступные, для которых, когда врежутся со своей артиллерией в ряды неприятеля, нет такого множества войска, коего они не сломили бы. А за ними невредимо и беспрепятственно сможет следовать пехота. - Также, в случае надобности, буду делать я бомбарды, мортиры и метательные снаряды прекраснейшей и удобнейшей формы, совсем отличные от обычных. - Где бомбардами пользоваться невозможно, буду проектировать машины для метания стрел, манганы, катапульты и другие снаряды изумительного действия, словом, применительно к обстоятельствам, буду проектировать различные и бесчисленные средства нападения. - И случись сражение на море, есть у меня множество приспособлений, весьма пригодных к нападению и защите — и корабли, и порох, и дымы. - Во времена мира считаю себя способным никому не уступить как архитектор в проектировании зданий. Также буду я исполнять скульптуры из мрамора, бронзы и глины. Сходно и в живописи… Смогу приступить к работе над бронзовой конной скульптурой, которая будет бессмертной славой и вечной честью блаженной памяти отца вашего…»
Письмо Леонардо да Винчи сеньору Лодовико иль Моро о предложении услуг, 1482 г.
Окружающая нас Природа сложна. Она имеет много уровней. На первом уровне находится множество вещей, познанием коих занимается «обычная» наука, которую можно было бы назвать наукой первого уровня или «наукой о вещах». На втором уровне Природы — взаимосвязи и отношения между вещами. Науку, занимающуюся исследованием отношений, мы только-только начинаем создавать. Чаще всего к ней относят междисциплинарные исследования. Так называемую theoretical computer science тоже можно смело относить к науке этого уровня.
Корни психологического кризиса науки в наши дни, как представляется моим коллегам и мне, находятся в недостаточном осознании простого факта, что мощно пошла в рост наука «второго уровня». Классический кризис качественного перехода: новое с трудом вмещается в сознание, «старая школа» сильна традициями, они дают устойчивость, но тормозят развитие нового. Особо тяжел кризис, совпавший с глубокими социально-психологическими сдвигами в обществе. Меняются взгляды людей — вот что очень серьезно. Среди моих знакомых нет единодушия в оценке того, что молодежь уезжает «делать науку» за рубеж. «Старая гвардия» называет их предателями — и это не помогает нормальному общению.
Могу высказать свое собственное суждение: все дело в том, что научную работу, особенно в последнее время, часто путают с инженерной практикой, технологией. Если раньше в сознании масс на первом месте общественного признания стояла наука, то теперь, в рыночную эпоху, это место заняла инженерная практика — создание новых изделий и технологий производства. Предполагается, что это — главное. А ежели понадобится провести какие-то научные исследования, — они будут проведены в общих рамках разработки. Есть основания думать, что аналогичный подход к исследовательской деятельности в ближайшее время станет преобладать во всех передовых странах. Во всяком случае, именно так подходит к вопросу о науке Американское оборонное агентство исследовательских проектов (Defense Advanced Research Project Agency, DARPA). Заметьте — военный заказчик… Но о значении этого факта — чуть позже.
Анализ тематики проектов, профинансированных DARPA за последние два года, позволяет предположить, что «американская военщина» отчетливо видит зарождение науки «второго уровня» и использует доступные экономические инструменты для поддержки именно таких работ. Вот несколько примеров:
- исследовательский проект распределенной системы управления и связи военных подразделений на базе принципов общения пчел (в основе — использование коллективных эффектов общения «автоматов» — типичная научная проблема «второго уровня»); - проект «самосборки» и конфигурирования локальной вычислительной сети боевой машины (танк, самолет) в конкретной конфигурации, определяемой схемой подвески вооружения (в основе — генетические «тренируемые на базе» алгоритмы — опять «второй уровень»); - исследования эволюционирующих электронных устройств и «самопроектирующихся» аналоговых и цифровых функциональных блоков ( опять «второй уровень», так как в основе технологии лежат эффекты, порождаемые отношениями элементов, а не их функциональными свойствами); - ряд проектов нейросистем распознавания и моделирования эмоционального состояния человека-оператора (нейросистемы, вероятно, вообще самые первые объекты исследований «новой волны»). А теперь вернемся к вопросу о «военном заказчике». Вопрос важен не сам по себе, но лишь постольку, поскольку позволяет более трезво взглянуть на природу движущих факторов науки в человеческом обществе.
Время и место
Политики, упоминать коих на страницах приличного издания непристойно — в силу мерзопакостных результатов их деятельности для граждан, — полюбили в последнее время словечко «постиндустриальный». Не беда, что большая часть унаследованной от Советского Союза промышленности в результате реформ почила в бозе, а оставшаяся функционирует за счет разграбления природных богатств, некогда доставшихся Российской империи. Не суть это важно. Главное, что мы вступили в постиндустриальный период развития.
Термин «постиндустриальный» при этом берется не в конкретных определениях Д. Белла, Г. Кана и З. Бжезинского, а в памятных с детства определениях третьего издания Большой Советской энциклопедии.
Постиндустриальное общество — это, мол, такое, в котором завод уступает место университету, а бизнесмен — профессору. Но согласиться с определением «постиндустриальный» для современной России трудно. Что-то не видно заброшенных заводских цехов, превращенных в научные лаборатории. Не стоят на фундаментах древних токарно-винторезных станков 1К62 новейшие нанотехнологические и биоинженерные комплексы. А вот бывших НИИ, превращенных в торговые ряды — обитель мельчайших торговцев, традиционно считавшихся атрибутом даже не индустриального общества с его универмагами, супер- и гипермаркетами, но феодального либо раннекапиталистического, — этого-то добра навалом. И кустари в чудом сохранившихся университетах промышляют. Двери железные ладят, решетки на окна ставят… Товар, конечно, нужный, но вот к постиндустриальному обществу он отношения не имеет. По всем статьям. И по сути. И по производственным технологиям. Если тут уместно слово «технология»…
Михаил Ваннах |
|