Бес права на копирование
 
19.08.2003
Алексей Хмеленко


 
<< стр. 1
стр. 2
стр. 3 >>

Следует уяснить и то, что рассуждения Болдрина и Левина не рассчитаны на немедленное практическое воплощение. Авторы не призывают отменить патентное право сразу на всех рынках, они изучают последствия отмены патентного и авторского права в идеальной ситуации совершенной конкуренции, которая в «дикой природе» не встречается. Хотя надо отметить, что и рыночной экономики в чистом виде не существует, речь идет о некоторых принципах, чью жизнеспособность можно подтвердить лишь на практике.

Вместе с тем выводы Болдрина и Левина имеют определенное практическое значение. Они доказывают, что наиболее популярный (после пиратского) подход к проблеме распространения ИС изначально порочен, и показывают направление, в котором, по их мнению, стоит двигаться дальше.

Да здравствует ограничение!

Хотелось бы отметить насущный и важный аспект теории Левина и Болдрина — вред патентов с точки зрения макроэкономики.

Представители классической школы политэкономии считали, что технологический рост не способен остановить падение предельной полезности блага. Лишь беспрецедентный по своей продолжительности экономический рост привел к пересмотру этих позиций и признанию центрального места технологического прогресса в экономическом развитии. Многие экономисты в качестве движущей силы экономики стали рассматривать именно введение технических нововведений. И у Левина и Болдрина главенствует вывод о вредности барьеров в виде патентных ограничений для экономик государств, да и мировой экономики в целом. Этот тезис интуитивно понятен любому: чем больше технологий доступно какой-то конкретной экономике, тем лучше для субъектов, ведущих бизнес в ее рамках. Ценность технологий трудно переоценить: так, одним из главных американских трофеев во Второй мировой войне считаются захваченные патентные архивы Германии и Японии. Разумеется, далеко не все запатентованные технологии оказались полезны победителям, однако по некоторых направлениям американская наука шагнула сразу на несколько лет вперед.

Часто упоминаемый довод в поддержку патентной системы заключается в том, что ее введение якобы спровоцировало взрывной рост числа инноваций. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что основание в 1836 году патентного бюро США есть на самом деле не более чем ужесточение правил выдачи патентов. Заявки стали проверять на патентную чистоту, чтобы не выдать несколько патентов на одно и то же изобретение. Таким образом, в 1836 году на практику выдачи патентов было наложено дополнительное ограничение.

Взять все и поделить!

Прежде чем перейти к краткому изложению выкладок Болдрина и Левина, необходимо уяснить две основные идеи, от которых отталкиваются авторы.

Во-первых, идеи сами по себе не имеют никакой ценности. Пока идея не воплощена в конкретном товаре, она ничего не стоит. Причем воплощением (товаром) в этом контексте может считаться все, что угодно. Ненаписанный роман не имеет никакой ценности, однако роман, набранный писателем в Word’е, уже ценен, хотя вряд ли кто-то будет продавать его именно в таком виде. Произвольная технология бесполезна, пока о ней никто не знает, но как только о ней узнает хотя бы один человек — она приобретает ценность. Способ передвижения со сверхсветовыми скоростями умозрителен, пока у нас нет космического корабля, способного передвигаться согласно открытым принципам. И так далее.

Это положение не всегда хорошо согласуется со здравым смыслом, но именно потому, что в реальности все поставлено с ног на голову. Отсюда следует, что поскольку сами идеи товаром быть не могут, значит, понятие защиты ИС (как защиты идей) теряет смысл. Что здесь защищать-то?

Болдрин и Левин, разумеется, не отрицают, что изобретатели должны получать какое-то вознаграждение за свой труд. Однако вознаграждение за труд и лицензионные отчисления — вовсе не одно и то же. Поэтому предлагается считать расходы на использование идей и разработок единовременными, а не постоянными издержками. Другими словами, должна происходить не периодическая оплата в виде ренты, а разовая покупка прав.

Нетрудно заметить, что при таком подходе ценообразование множества товаров радикально меняется. Не нужно больше платить отчисления разработчику (товар подешевел — раз), новой компании не нужно покупать патенты для входа на рынок, что обостряет конкуренцию (товар подешевел — два), нет дополнительных издержек на юридические склоки (товар подешевел — три)…
Но получит ли что-нибудь изобретатель, если рынок идей перестанет быть рынком?

От воплощения к воплощению

Такой необычный товар, как ИС, имеет одну особенность — стремительно убывающую стоимость изготовленных копий. Создание, разработка и тестирование воплощенной в продукте идеи может быть дорогостоящим процессом, но копирование приведет к обесцениванию этого продукта как носителя идеи.

Что же случится, если идеи будут распространяться свободно? Скажем, появление Интернета позволило распространять огромное количество копий (главным образом на рынках музыки, книг и торговле изображениями). Распространителями, допустим, музыкальной продукции становятся не только ее производители (музыканты, записывающие лейблы и т. д.), но и потребители. Что же происходит с рынком, когда потребитель, не понесший издержек на изготовление продукта, выходит на рынок и начинает конкурировать с производителем?

Сторонники копирайтов полагают, что при этом платежи будут стремиться к нулю и конкуренция приведет к отсутствию инноваций, поскольку записывать, скажем, новую музыку будет просто невыгодно2. Однако они упускают из вида два момента. Первое — игнорируют начальный период распространения, в течение которого, как бы ни была хороша технология воспроизводства, существует только одна копия. И всегда найдутся нетерпеливые потребители, готовые заплатить за нее сейчас, независимо от того, сколько она будет стоить в дальнейшем. Таким образом, изобретатель вместо постоянных лицензионных отчислений получает единовременные отчисления, основанные на преимуществе . При этом первые покупатели имеют право копировать и распространять продукт дальше. На каком-то этапе стоимость продукта может упасть до нуля, но это не будет иметь большого значения — к тому времени производитель уже «отобьет» вложения.


2 (назад) Если говорить именно о музыкальном рынке, то можно привести достаточно соображений, показывающих, что это не совсем верно. Известно, что из всей записанной музыкальной продукции на рынок выходит менее одного процента. То есть огромное количество музыкантов работает «в стол», ничего не получая за свой труд. Тем не менее, это вовсе не останавливает их. Однако в данном случае музыкальный рынок приводится в качестве конкретного примера, иллюстрирующего общие положения. Поэтому большинство положений, которые не относятся к монопольным рынкам, опущены.



 
<< стр. 1
стр. 2
стр. 3 >>

<<Мы выбираем, за нас выбирают…
Все материалы номера
Как стать эффективным ИТ-менеджером >>