Не проходит и недели, чтобы новостные агентства не опубликовали новость о получении какой-нибудь компьютерной компанией очередного, зачастую абсурдного патента. Мы нередко пишем о проблемах авторского права, но проблемы патентования технологий хотя и не получают столько общественного внимания, сколько достается нарушениям копирайта, влияют на нашу жизнь не меньше. А, может быть, даже больше. Только влияние это неявное, опосредованное. Откуда мы можем знать, скольких технологий лишились лишь из-за того, что какая-то компания запатентовала в свое время нечто, способное стать основой для инноваций?

Обычно о патентах в компьютерной прессе если и пишут, то с усмешкой. Вот, дескать, какие дураки в IBM сидят — запатентовали от нечего делать очередь в туалет. Но кроме тысяч курьезов ежегодно патентуются тысячи, а то и десятки тысяч изобретений, «блокирующих» создание новых технологий. А «дураки» из крупных корпораций кушают свой хлеб с маслом, заработанный за счет кросслицензирования патентного портфолио и полученных лицензионных отчислений.

В нашем цеху
есть девчонка одна…
Сегодня патенты зачастую воспринимаются как одобренная государством мера стимулирования научно-технического прогресса. Причем обычно проводится аналогия с авторским правом — и эта аналогия имеет право на существование, так как патентование в какой-то степени является подтверждением авторских прав на технологии. Однако если основная функция авторского права — это защита интересов производителя, то роль патентов — по крайней мере, в момент их появления — гораздо более значительная. В идеале задача патентов — защищать интересы общества. Чтобы понять, откуда взялось это не слишком очевидное противоречие, достаточно вспомнить историю патентов и исторический контекст, в котором они появились.

Средневековье… Самые распространенные профессиональные сообщества — это купеческие гильдии и ремесленные цеха, предполагающие хотя бы ограниченный доступ к базе знаний, однако частенько тайны мастерства передаются непосредственно от мастера к ученику. Оборвись цепочка — и все, нет технологии. Неизвестно, как до идеи патентов додумались венецианские дожи, — возможно, они читали о греческих сибаритах, которые, по преданию, давали годовую монополию на продажу самого вкусного блюда его изобретателю за право распространения рецепта — однако решение было поистине соломоновым. Каждому мастеру-стеклодуву из старинных династий давалась монополия на несколько десятков лет. В обмен на это мастер должен был сделать свои секреты всеобщим достоянием. Таким образом, мастер мог больше не опасаться промышленного шпионажа, а общество ничего не теряло, даже если он умрет, не успев раскрыть свои секреты.

Google и Apple Последние на данный момент герои новостных заголовках о патентах. Google запатентовал свою поисковую технологию (№ 6 529 903), а точнее — частный случай применения технологии ранжирования страниц PageRank. Пожалуй, это единственный из всех упомянутых в статье примеров, когда патент действительно получен не зря. Apple же запатентовала дизайн иконки «Корзины» в Mac OS X. Все остальные производители ПО, конечно, могут и дальше использовать идею корзины, но… если только она будет не слишком похожа на яблочную.

Понятно, что главная идея патентов хоть и близка основной идее авторского права, но во многом отлична от нее. Если задача последнего — закрепить за создателем права на продукт и по возможности ограничить его незаконное использование, то патенты призваны способствовать распространению технологий путем уступок государства их изобретателям.

Опыт венецианских властителей в области патентов не прошел незамеченным, и в течение ближайших трех сотен лет все промышленно развитые страны обзавелись собственным патентным законодательством. Не стала исключением и Россия: первые патентные законы появились у нас в 1812 году, хотя и до того практиковалась выдача так называемых привилегий¹, дающих право на монопольное занятие определенных ниш рынка. Однако, как часто случается, со временем идея патентов как выкупа государством права на последующее распространение технологии забылась, а само патентное право в общественном сознании практически слилось с законодательством об авторском праве.

Запатентуйте меня!
Несовершенство и формальность современного патентного законодательства сыграли с обществом злую шутку. Сегодня запатентовать можно практически все, что придет в голову (если только это раньше не пришло в голову кому-нибудь другому, однако и в этом случае шансы очень неплохие). Шквал заявок на регистрацию патентов в США, к примеру, привел к тому, что Патентное бюро не справляется с их проверкой, еле-еле успевая патентовать заявки чуть ли не в «слепом» режиме (сегодня удовлетворяется три четверти всех поданных заявок, причем на их оценку тратится более миллиарда долларов ежегодно). Полученные таким образом патенты зачастую используются не как защита инвестиций, а как источник получения дополнительного дохода. Существуют даже компании, которые живут только за счет продажи патентов — при этом не ведя никакой исследовательской деятельности (если не считать исследовательской деятельность их патентных поверенных) и не производя никаких продуктов по полученным патентам.

Один из самых абсурдных примеров — запатентованный двумя «изобретателями» из Южной Дакоты сэндвич с арахисовым маслом и желе. О том, насколько революционна придуманная ими технология, читатель может рассудить сам, посмотрев на иллюстрацию, где показан про-цесс приготовления сэндвича. Единственный оригинальный момент заключается в том, что согласно патенту № 6 004 596² корочку у кусочков хлеба нужно непременно обрезать. Вот и вся инновация.

Однако патент сработал! Компания J.M. Smucker Co., продающая завтраки для детей, выкупила его у владельцев и судится со своими конкурентами, которые беспринципно продолжают продавать детям точно такие же сэндвичи. По мнению юристов J.M. Smucker Co., шансы выиграть дело у компании весьма высокие.

Приведенная в статье версия возникновения патентов не единственная и далеко не самая популярная. Менее романтичные историки рассказывают, что венецианские дожи к мастерам-стеклодувам относились совсем не так бережно. Хотя технологиями дорожили — еще в XIII веке выселив все стеклодувные мастерские за пределы города, на остров Мурано, который и поныне известен как родина знаменитого муранского стекла. К официальным мотивам выселения не придерешься. Мастерские стеклодувов были признаны пожароопасными. Однако принудительное выселение имело и побочный эффект: можно ли придумать лучшую тюрьму, чем остров? Там рождались и умирали поколения мастеров. А венецианские дожи все это время чувствовали себя очень хорошо. Однако стычки с Турцией здорово подкосили венецианскую экономику, которая во многом держалась на торговле в Средиземноморье. Поэтому в XV веке Венеции пришлось изменить свою экономическую модель и радикальными способами катализировать развитие производства. Эмиграция ремесленников была запрещена. При этом всячески поощрялась иммиграция мастеровых — вплоть до освобождения их от налогов в первые два года пребывания в городе. Введение патентной системы — небольшой пряник для местных кустарей, которым нужны были какие-то гарантии того, что технологии не попадут в руки приезжих умельцев. Сначала патенты либо вовсе были бессрочными, либо выдавались на очень долгий срок. Получается, что в какой-то степени патенты — это государственная мера борьбы с промышленным шпионажем и одновременно закрепление монопольных прав держателей патентов на технологии. К тому, что патент не может быть бессрочным, человечество пришло не сразу

1  (назад) Строго говоря, привилегии считать патентами нельзя, потому что получение привилегий напрямую зависело от отношений с властью и к авторскому праву на технологии никакого отношения не имело.
2  (назад) С оригинальными текстами всех патентов, упомянутых в статье, можно ознакомиться на сайте американского Патентного бюро: patft.uspto.gov/netahtml/search-bool.html.