До России все доходит с небольшим опозданием, и пока весь мир читал «Нейроманта», мы упивались Саймаком, Азимовым и Хайнлайном, чей золотой век пришелся на 1960-е. Книги Уильяма Гибсона сотоварищи появились в России только в конце 1980-х (кажется, одной из первых публикаций стала повесть «Рой» Стерлинга, опубликованная в журнале «Если»). Однако киберпанк у нас не прижился, а на родине уже успешно зачах. Пикантность темы номера в том, что она рассказывает о таких вещах, которых в России еще нет (и вряд ли когда-нибудь будут), а в Америке уже нет. Конечно, по обе стороны океана найдутся читатели и писатели, которым это интересно, но киберпанк сегодня, что бы ни говорили его апологеты, - далеко не мэйнстрим и не модное богемное литературное течение. Это другое слово на букву «м» - маргинальное чтиво.

Впрочем, есть тут небольшая терминологическая путаница. Лишенный основы, модный ярлык «киберпанк» - в отличие от идей Стерлинга и компании - прижился очень хорошо. В обновленной классификации киберпанком считается и киноверсия «Джонни-мнемоника», имеющая столь же отдаленное отношение к литературному источнику, как рок-опера «Jesus Christ Superstar» к Евангелию от Иоанна, и «Матрица», создателям которой удалось бережно сохранить форму, нещадно выхолостив содержание. То, что происходит с киберпанком в России, вообще не поддается описанию. Не вдаваясь в обсуждение литературных талантов Сергея Лукьяненко, констатировать можно одно: ни одна его книга не имеет ни малейшего отношения к классическому киберпанку. Лукьяненко взят не с потолка - услужливый Яндекс выдает именно его сайт первой строчкой результатов на запрос «киберпанк в России».

Собственно, даже по статьям темы видно, что у каждого из авторов - собственное представление о киберпанке. Показательно, что литературная хронология обрывается на середине 1980-х, когда самые славные времена киберпанка уже миновали, дальше только медленное движение вниз. Преподнесенная таким образом история жанра - все равно что биография Наполеона, из которой заботливые руки биографа изъяли всяческие упоминания о Ватерлоо и острове Святой Елены.

Странно, что в статье не упомянут Нил Стивенсон, чьи книги хоть и не возродили жанр, но заставили читателей на некоторое время усомниться в том, что киберпанк мертв, как заявил в 1991 году Брюс Стерлинг.

Часто упоминающаяся, когда речь идет о современном киберпанке, «Машина различий» Стерлинга и Гибсона (кстати, довольно странный перевод термина «Difference Engine» - скорее уж разностный или дифференциальный вычислитель; можно, конечно, предположить, что переводчики попытались передать неочевидную при буквальном переводе игру слов, но, вероятнее всего, на этом варианте настояли издатели, решившие, что на книгу с названием «Дифференциальный вычислитель» покупателей найдется немного), будь она написана другими авторами, никогда бы не была отнесена к киберпанку. Хорошо написанный роман в жанре альтернативной истории, рассказывающий о мире, в котором Чарльз Бэббидж достроил-таки свой difference engine. Действительно схожий с предыдущими работами Гибсона (Стерлинг все же больше идеолог, чем писатель), но все же отличающийся от классики киберпанка, которую продолжают перечитывать нынешние хранители традиций. Отход от канонов понятен. Крестным отцам киберпанка стало тесно в рамках придуманного жанра, и они без особых угрызений совести бросили его на произвол судьбы. Сегодня эстетика киберпанка используется довольно активно, но про идеологию, по большому счету, забыли. И, наверное, правильно - то, что в начале 1980-х казалось будущим, сегодня уже настоящее, лирики уступают место физикам, и скоро книги отцов-основателей будут казаться нам не фантастическими антиутопиями, а аккуратно написанными производственными романами. Панк-революция оказалась захоронена под артефактами революции промышленной.

Напоследок небольшое уточнение к последней сноске в статье Дмитрия Вандича. Уильям Гибсон не только был весьма поверхностно знаком с компьютерными технологиями. Он до сих пор старается максимально дистанцироваться от них в реальной жизни и не использует, к примеру, Интернет. Возможно, в этом есть сермяжная правда. А мы нашли в его книгах только то, что нам показалось удобным, не увидев, что хотел донести до нас писатель.