«А вот дети... Детей жалко»

Общие формы компромисса в современных либеральных демократиях и претендующих на таковой статус режимах известны.

Права за ребенком признаются с момента рождения ⁵, но признаются условно. Соответствующие им реальные правомочия либо перекрываются мораторием на определенный срок, либо делегируются ответственным лицам-агентам, в качестве которых обычно выступают родители, но в других ситуациях - усыновители, опекуны или органы опеки, создаваемые на различных уровнях государственности.

Эмансипация - формальный акт (или ряд актов), автоматически совершающийся при достижении определенного условия (например, в России - при достижения восемнадцатилетнего возраста или при вступлении в брак) и обычно совпадающий с полной формальной реализацией права на гражданство.

Однако после этого на эмансипированном гражданине - новоиспеченном «атоме общества» - остаются «висеть» неконтрактные обязательства - обязательства содержать нетрудоспособных по старости или болезни родителей (в предположении, что это как бы компенсирует его содержание в нетрудоспособном по младости лет возрасте).

Иными словами, «атомистичность» общества признается вполне условно, и в ряде случаев в юридической действительности (действительности правоотношений) общество рассматривается как состоящее не из «атомов», а из «молекул» («семья - основная ячейка общества», как неожиданно провозглашалось в коммунистической стране основной реальной ячейкой которой, конечно же, был социально-производственный коллектив), где реальное положение «единственного привилегированного класса» - детей - всегда было крайне сомнительным ⁶.

Здесь нет никакого противоречия (так же, как теория молекулярного строения вещества не противоречит атомистической теории), однако налицо онтологический плюрализм, то есть признание множественности оснований бытия объектов, анализируемых в предмете, причем множественности, существенной для самого предмета. Каковой плюрализм, будучи распространен на основания социальных дисциплин в целом, напрочь исключает возможность научной экономики, по крайней мере, в известных ее формах - безответственное политэкономическое рассуждение отнюдь не исключается (почитайте Энгельса или Кейнса) ⁷.

При внимательном и отстраненном чтении семейного законодательства (Семейный кодекс РФ как пример рекомендуется ⁸) можно обнаружить массу следов этой категориальной неопределенности. Массу «пряников» обещает закон сообществу, назвавшему себя семьей.

Возжелавшие ауспиций: «другие семьи»

Вполне предсказуемой реакцией на это является борьба за эти привилегии со стороны «других семей», не укладывающихся в нуклеарную или расширенную нуклеарную (предполагающую совместную жизнь и ведение хозяйства) гетеросексуальную модель, например:

• безусловным успехом в большинстве развитых стран увенчалась кампания за права «неполных семей», включая образовавшиеся путем сознательного материнства (реже - отцовства) вне брака (в несколько запоздавшей России сдвиг культурной парадигмы пришелся на наше поколение и вне урбанизированных територий еще продолжается);

• в ряде стран уже признаны «гомосексуальные (гей- и лесби-) моногамные браки», и за гомосексуальными семьями признаны права обычной «законной» семьи, включая право на воспитание детей и налоговые вычеты;

• легализации в странах Запада полигамной и (или) полиандрической форм семей и идеологии «открытого брака» препятствуют скорее религиозные, чем общекультурные соображения.

При этом в большинстве стран легальные ограничения половой свободы (в браке или вне него) постепенно отпадают или, не будучи формально отменены, «умирают» в практике правопринуждения. Понятие «семьи» в правовой действительности, таким образом, размывается окончательно, и, возможно, было бы разумно отказаться от его использования вообще, чем плодить типологию и скандализировать оппонентов диверсификации форм семейной жизни (тех же религиозно мотивированных консерваторов, к примеру).

Перспективы

Реальной перспективной альтернативой тому, чтобы продолжать тащить в одну кучу различные и асинхронно изменяющиеся в историческом процессе функции «семьи», является разборка соответствующих культурных и правовых установлений на составляющие и предоставление обществу «конструктора», из которого «семьи», «квазисемьи» и «псевдосемьи» могут «собираться» по мере необходимости:

• половая жизнь может окончательно приватизироваться, и принцип половой неприкосновенности может быть дополнен принципом половой приватности ⁹;

• в то же время всякие препятствия к добровольной контрактации срочных или бессрочных личных отношений (включая половые) могут быть сняты ¹⁰;

• равные с семейными привилегии могут получить любые сообщества, осуществляющие совместное потребление, накопление или инвестиции. Грубо говоря, студенческая семья, живущая рядом временная «коммуна» обитателей одной комнаты и любое другое сообщество ¹¹ смогут претендовать на равный легальный статус. Демографическая политика может поощрять деторождение, содержание и воспитание детей вне связи с «семейным» статусом тех, кто отправляет эти важные для общества в целом функции;

• «детское право» может стать выделенной из семейного права отраслью и сосредоточиться на защите интересов и (потенциальных) правомочий членов общества, не достигших совершеннолетия.

Я полагаю, это способствовало бы демистификации темы.

Такую демистификацию следует произвести хотя бы в мысли, прежде чем начинать теоретизирование на предмет того, как «информационно технологические» факторы, а именно:

• снижение издержек учета и контроля;

• коммуникационная альтернатива транспортации;

• новые формы и новое содержание кооперации в «производстве» и «потреблении» различных ценностей, размывание грани между первым и вторым

и многое-многое другое заставляющее нас прибегать к реинжинирингу бизнес-процессов, могут быть использованы для сознательной и целенаправленной трансформации нашей неделовой жизни, включая «семейную».