Петр Сергеич выскочил во двор и осторожно прикрыл за собою дощатую, некрепкую дверь - к этому движению он уже давно привык и отучить себя не мог. Раньше бы ему сказали: что ты, мол, дверь-то такую разбитую поставил? Ведь весь морозный воздух, который бывает по условным зимам, обязательно внутрь пойдет, потушит и маленькую «вечную» лучину, проморозит насквозь мешочки с семенами, да и в стылую постель потом возвращаться - хуже и представить себе нельзя. Это ему так рассудок говорил, а на самом деле ничего этого никогда в условную зиму не происходило. Да и что там говорить - бывало вот выйдет Петр Сергеич на улицу, взглянет на пухлый снег, что прямо сугробами его хижину укрывает, да и думает: «Надо бы лопату сюда, расчистить все, пока крышу не проломит; а весной - того хуже - растает и в щели». Хозяйственный был он человек, неизвестно только с чего.

Так и сейчас поглядел, подумал о сугробах да вспомнил, что крышу он так и не закончил, что правая половина сугробов на воздухе держится, а вниз не падает. А по весне снег обычно не тает, а обратно на небо возвращается тем же путем, каким пришел.

Но мороз был настоящий, а Петр Сергеич сегодня дежурил на Теплых Рубежах; надел он только бейсболку, шорты из обтрепавшихся выцветших джинсов да рубаху нараспашку. Поэтому он выскочил из белого столбика зимы, окружавшего его дом, прошел невидимую, а все-таки ощутимую границу маленьких вихрей (пару раз перепрыгнул лужи и поймал ладонью теплый дождь; такое только в переходах бывает) и вышел в изумрудное лето.

Идти было недалеко - холмы, покрытые какой-то дикорастущей мягкой травкой, чуть виднелись на горизонте, а это значит - шагов пятьдесят. Их самый первый старейшина еще говорил: «Не управляй я полисом, не знаю, как бы здесь прижился. Ведь вроде и местечко маленькое, квадратное, а все привыкнуть не могу. Вдруг кто без нашего ведома-то?»

Резон в этом был. Издревле здесь от Теплых Рубежей до Зимнего Сада муссировались слухи о том, что неспроста все эти погоды, неспроста земля сама себя пашет и сама родит; помнится, дурачок Юлий в деревне был, он так и сказал: «Еще бы сама собирала - цены б не было». А на следующий день просыпается и слышит, как дверь амбарная щелкает, он всегда амбар сторожил. По привычке. Думал - воры, даже палку с собой захватил потяжелей, а там весь урожай.

- Это ж никакого житья не будет, - говорил он.

А остальные только плечами пожимали - чем тебе, парень, теперь-то не угодили? Дурачок шикнул на них и ушел куда-то к Дымчатой горе. Живет там теперь отшельником.

Петр Сергеич вздохнул и немножечко поправил себя: чуть было по посевам не пошел, хотя дорожка-то вон как вьется, да и осталось теперь уже шагов двадцать.

…Работка у него было непыльная. И старейшина самый первый сказал:

- Если тут магия, то и проверять эту магию надо. А то вот придут демоны, что ты с ними сделаешь?

С ним, конечно, спорили, в прокуренной избе собирались самые умные и спорили - о магии, о прочих вещах. Но ведь никто не знает, что здесь в самом деле встретиться может. А если вдруг что сломается и на поля град посыплется? Вот так в конце концов и договорились благодаря и Петру Сергеичу в том числе. Он встал и сказал:

- Ежели здесь магия есть, то она прочная, вы на дом мой посмотрите. - Сугробы над домом Петра Сергеича были притчей во языцех, а потому никто не побежал смотреть. - Другое дело, если она где утончится. Кто тут в болотах работал?

- Ну я,-отозвался сидящий в теплом углу мужичок с косым глазом. Звали его Беломорыч.

Петр Сергеич усмехнулся.

- Так будем на пару тралить границу. Где нога провалится, там они и вылезут.

Старейшина посмотрел на него, пробурчал: «Утомился ты, Петя», но перечить не стал; на дворе у старейшины стояла вечная осень и яблоня сыпала жухлыми листьями уже две тысячи дней.

Так и занялись Беломорыч с Петром Сергеичем тралением земли. Ни одной дырки они, конечно, не нашли, хотя Беломорыч однажды зацепился за что-то и упал, чуть ногу не сломал. Все переполошились (а больше всего потому, что не могли место найти), а потом обнаружили норку. Плюнули и разошлись, пока солнце горит.

…Сегодня надо бы работать правый холм. Он подобрал грабли, оставленные давеча, и начал осторожно ощупывать землю. Работа была не такая уж сложная, но скорее - утомительная, солнце, никогда не заходящее над Теплыми Рубежами, пекло в маковку, и поэтому дело шло медленно, со значительными передышками. Сам по себе Петр Сергеич никогда не задумывался - верно ли то, чем он занимается; он считал, что если община одобрила, то несомненно, верно и даже нужно. А так как и посевы теперь сами со своим сбором управляются, то и не может быть такого, чтоб какое-то дело оказалось ненужным - все одно лекарство от скуки. Он обнаружил вдруг, что лежит в траве, а в зубах у него травинка. Не хватало еще книжки, только книжки он уже все в библиотеке перечитал и теперь закрылся от солнца рукой. Перед глазами проплывали диковинные животные - верблюды. Он успел насчитать семнадцать, когда тень упала на восемнадцатого и он потух.

- Здравствуйте, Петр Сергеич, - раздался смутно знакомый хриплый голос.

Он отнял руку от глаз и обнаружил стоящего над собой незнакомого гражданина при бороде, трубке и деловом внешнем виде. Всех местных Петр Сергеич знал. Это был совершенно чужой человек.

Человек помог ему подняться и усмехнулся:

- Вы и здесь приноровились спать...

Петр Сергеич вскинулся:

- Да вы кто такой?

Незнакомец хлопнул себя по лбу и, извинившись, со странной улыбкой подал ему визитку. Петр Сергеич посмотрел на визитку и прочитал почему-то вполголоса:

«Новый рай, инкорпорейтед.

Алексей Ковалев, управляющий зоной Фольклор-3», и телефон.

- У вас тут жарко, я смотрю, - сказал Алексей.

Петр Сергеич засуетился:

- Вам, небось, надо к старейшине… я отведу.

Алексей посмотрел на него с грустной улыбкой:

- Да нет, вряд ли. Я тут просто должен извинения принести.

- Какие извинения?

Ковалев сосредоточенно выбил трубку прямо на траву и произнес:

- Ну да, конечно. Вы же и память себе новую заказывали. Сейчас я вам пароль на ухо шепну, чтоб разблокировать.

Он наклонился к Петру Сергеичу, прошептал какую-то несуразицу про розу и лапу Азора, и Петр Сергеич вспомнил.

- Да, - сказал он. - Дела…

Алексей кивнул.

- Вы же понимаете, что мы не хотим идти на такой шаг. Но скоро ваше путешествие закончится. Вы не курите?

- Нет. Слушайте, Алексей, как вас по батюшке?

- Борисович.

- Алексей Борисович, а давайте мы с вами картошечкой расплатимся? Она в этом году вот такая получилась! - Петр Сергеич поднял большой палец, показывая, какая получилась картошка.

Алексей Борисович грустно улыбнулся.

- Зачем нам виртуальная картошка?

- Какая?

- Ну, вымышленная. Вы ведь помните, вас укладывали в кресло, вы оплатили пять лет в сказочной зоне Фольклор-3. Тут же все вымышлено.

Петр Сергеич обиделся.

- Сами вы вымышлены. И не говорите ничего! У меня есть моя земля, я на ней отдыхаю; она вымышлена? На земле растет трава… вот, полюбуйтесь! - Он сорвал пучок травинок и поднес их к носу управляющего зоной. - Тоже вымышлена, а?

Он злорадствовал:

- Быть может, моя изба тоже? А солнце? А небо? А другие жители?

Алексей Борисович пожал плечами:

- Другие жители - это актеры. Вы не хотели одиночества, можете припомнить контракт.

- А я не хочу припоминать! Я бы в жизни не придумал ни Старейшину, ни Беломорыча, ни дурачка Юлия. Я еще не свихнулся. И сдается мне, парень, ты и есть тот демон, которого мы с Беломорычем ловим.

Лицо визитера переменилось. Даже его борода теперь не казалась такой внушительной. Он предпринял еще одну робкую попытку:

- Но у вас квартира в Москве… в конце концов, вас ждут в институте, прошло уже столько времени…

- Москва! Ха! Что-то я не слышал о таком месте. Это за Теплыми Рубежами или подальше?

- Поймите, вас все равно отключат. Мы просто заблаговременно предупреждаем.

Петр Сергеич поднял грабли:

- Небось, не в первый раз.

Гость сумрачно кивнул. На лице его была написана мука:

- Мы пытались уже три раза. Ничего не вышло.

- Вот и еще попытайтесь. А нас с земли не сгонишь.

Он щелкнул пальцами, и визитер начал медленно испаряться.

- Эй, Беломорыч!

- Что случилось?

- Сегодня он три минуты был.

- Спровадил?

- Спровадил, да, кажется, у блокиратора ресурсы на исходе.

Он подождал, зная, что Беломорыч, лучший взломщик района, сейчас чешет лысину, сняв кепку. И дождавшись «Ниче, Петька, к вечеру оптимизирую», принялся за прерванную работу у подножия правого холма.

Светило вечное полуденное солнце.

[i38558]