Свежий номер №40 (369) / Корпоративная кибернетика Максим Отставнов, maksim@ice.ru 16.11.2000
Реконструкция кибернетики Полвека назад американский математик Норберт Винер (Norbert Wiener) обобщил результаты размышлений кроссдисциплинарного коллектива, занятого во время Второй мировой войны разработкой первой автоматизированной системы ПВО, в небольшом томе, название которого ждала интересная судьба. Кибернетику пытались приспособить для решения самых разнообразных задач, начиная от преодоления экономических кризисов до строительства коммунизма, с ней На мой взгляд, кибернетика Винера (не только «Кибернетика» Винера, но вся совокупность его работ) представляет собой величественный мысленный эксперимент по проверке гипотезы о том, что «управление» свойственно таким разным объектам, как животное, машина и социальная система (общество), и может изучаться в рамках одной дисциплины. Причем эксперимент, который замыслившему его ученому посчастливилось довести до логического конца.
Очевидной является и основная линия критики кибернетических представлений (изложенных здесь в максимально упрощенной и логически обнаженной форме). По сути дела, Винер сам начинает эту критику в «Кибернетике» и развивает в своих дальнейших работах, а апогея она достигает в его последней книге «Человечное использование человеческих существ». Глядя в начало и конец этой цепочки (а именно изображения, полученные в ходе первой и четвертой операции претендуют на то, чтобы быть «изображениями» - будь то исследовательские модели или Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны понять замысел проектировщика. Если его задачей было регулирование уровня воды, мы с уверенностью скажем, что динамика этого уровня - управляемое, а поплавок, рычаг и форсунка - управляющее в этой кибернетической системе. Но уверенность наша исходит из того, что мы понимаем проектировщика, поскольку он Иначе дело обстоит с другим «кибернетическим» объектом - животным, названным в качестве такового в подзаголовке кибернетики. Животных мы не делаем, и даже генная инженерия является всего лишь инженерией, а не проектированием живых существ, - манипуляцией с готовым материалом, не слишком отличающейся по смыслу от селекционной работы (искусственного отбора) или попытками внешними воздействиями стимулировать мутацию генного набора организмов. Естествоиспытатель-эволюционист в принципе отвергает наличие в природе «замысла», подобного замыслу человека-проектировщика. Креационист его предполагает, но, в силу ума ли, тактичности ли, подобие не считает идентичностью и не торопится с выводами своего (человеческого) рассудка или прямолинейной интерпретацией сведений, полученных в рамках сверхъестественного откровения. И хотя никто не мешает нам изобразить животное как «кибернетический» объект, у нас достает разума осознавать, что «прямые» и «обратные» связи разделяются нами вполне условно. Еще более сложно обстоит дело с третьим классом объектов, на мыслительное освоение которых претендовала кибернетика, - социальных систем. Изначально предполагая «кентаврическое», естественно-искусственное их устройство, мы вынуждены усложнять кибернетические представления до такой степени, что они теряют свою специфику. Об этом, как я понимаю, Винер и написал свою последнюю книгу, и хотя к ней часто относятся как к плоду усталости и разочарования результатами собственной работы, мне она кажется очень мудрой, мужественной и проникнутой гуманистическим и антитоталитарным пафосом, не столь часто встречающимся в среде кибернетиков и происходящих от них интеллектуальных племен, включая нас, «компьютерщиков».
|